1802. Кеннеди, прощание
1802: Kennedy, DisconsolateФандом: Hornblower
Автор: Atropos Lee
Перевод: DieMarchen
Категория: слэш
Персонажи: Горацио Хорнблауэр, Уильям Буш, Арчи Кеннеди. POV Арчи
Рейтинг: PG-13
Жанр: angst
Дисклаймер: настоящий рассказ является работой фан-фикшена и не имеет целью получение прибыли или нарушение авторских прав.
Архивы: все работы размещены с разрешения авторов. Если вы хотите разместить находящиеся на Tie-mates материалы на своем сайте или использовать любым другим способом, предполагающим публичный просмотр, пожалуйста, свяжитесь с авторами по адресам, указанным в их профиле.
Кингстон, Ямайка. 1802.
Нужно понимать - на этой службе, как и на всякой войне, расстаемся мы всерьез или просто желаем другу хорошего дня, мы каждый раз прощаемся навсегда. Превратности нашего ремесла, адмиралтейских назначений, и самой морской стихии делают это неизбежным.
В отличие от фермера, что приподнимает шляпу, радостно приветствуя соседа у ворот, или любящего супруга, от души целующего свою женушку прежде чем отправиться в город, моряк не надеется увидеть близкого друга даже после самого краткого расставания. Два года назад я видел, как человек - мой друг и товарищ по плаванию - стоял на носу баркаса, везущего почту стоящему на якоре кораблю, и махал приятелям, а в следующее мгновение налетел шквал, баркас перевернулся, и больше мы его никогда не видели.
Наши приветствия горячи и сердечны, расставания принужденны и холодны. Мы стараемся сделать их как можно короче. Мы говорим не "до свиданья", а "прощай", потому что знаем, что, может быть, прощаемся навсегда.Думаю, теперь вы поймете, почему я считаю, что мне повезло. Мы с Горацио были вместе целых восемь лет, хотя, конечно, изредка ненадолго расставались.
Не каждый может позволить себе даже мечтать о таком.
На днях его повысили, и теперь ему не терпится насладиться плодами нового положения, деньги так и жгут карман. А я смотрю ему вслед и думаю: настанет миг, когда он пожмет на прощание руку человека, который ему дорог, отправляющегося на какое-нибудь задание, и спустя часы, дни, месяцы узнает, что он погиб или пропал без вести. И мир для него померкнет.
И еще я знаю, что этим человеком буду не я. Мысль эта отдается горечью на языке, ее не смыть сладостью всего пунша в мире.Его пригласили в город, развлечься, и он готов лететь прочь сию же секунду, но замирает на полпути. У него хватает совести слегка зардеться, когда он спрашивает, не хочу ли я составить им двоим компанию. Пить, играть в карты и делить постель, в которой тело продажной девицы станет между ними единственной, весьма условной преградой. Этот виноватый румянец уязвляет меня больнее, чем трепет предвкушения, который я замечаю, когда он протягивает мне руку. Ту же руку, что мимоходом - о, совсем ненадолго! - ложится на пояс Уильяму, когда они вместе выходят через узкую дверь на залитую солнцем улицу. Этот румянец и плохо скрытое выражение облегчения, которое появляется у него на лице, когда я отказываюсь.
Они уходят. Я давным-давно должен был попрощаться всерьез. Я столько времени потратил впустую, дожидаясь, когда в его глазах, обращенных ко мне, появится такое же безоглядное вожделение, как сейчас. Наши соития были бездушны и бессмысленны, словно игры русалок. А теперь он и вовсе не смотрит мне в глаза, когда мы сидим по разные стороны стола.
Стол стал липким от тысяч пролитых капель. Тысяча кружек стояла на нем, и тысяча задов отполировала скамейку, на которой лежат полы моего мундира.
Воздух вокруг меня полон дыма, песен и ругани - как обычно, когда флотские офицеры пускаются во все тяжкие. А я сижу уставившись на липкие кольца от кружек на столе. В мире стало чуть просторнее и чуть тише, потому что на этот раз я сказал "прощай" по-настоящему.
Мальчик-слуга смахивает монеты со стола и улыбается. Широкая белоснежная улыбка на сияющем черном лице. Он собирается было уйти, потом оборачивается ко мне и снова улыбается.
Я восемь лет потратил, гоняясь за химерой.
В опустевшем мире можно заполнить час или два песнями, солнцем и обществом хорошенького чернокожего мальчика, который улыбается и подмигивает, суля все земные блаженства. Со временем этого станет более чем достаточно. Я упустил русалку, но море по-прежнему таит в себе немало чудес. Я даже могу научиться свистеть.
И словно рыбак, я кладу на стол монетку, чтоб поймать на нее еще одну улыбку.
